Офсайд 2 - Страница 35

— Правда? Вы поможете мне? — хрипло и отчаянно спрашиваю я, сильно сжимая ее пальцы. Она не выдергивает руку, даже не морщится.

Глава 9

«Поцелуй меня снова, только не поднимай глаз! Я прощаю всё, что ты со мной сделала. Я люблю моего убийцу… Но как я могу любить твоего?»

«Грозовой перевал» Бронте.

Джейсон

— Конечно, милая. Я здесь за этим.

И что-то в ее голосе срывает плотину, я срываюсь в горькие безудержные рыдания, которые идут из моей израненной души и сердца. Я не могу остановиться, и медсестра приходит, чтобы поставить мне укол. Когда я затихаю, судорожно всхлипывая, Джейн начинает мне рассказывать о том, что произошло. Я понимаю смутно. Основные моменты. Оказывается, что Майкл все-таки вернулся. Он приехал через три часа, и когда я не открыла дверь, выломал ее. Нашел меня без сознания рядом с пустым тюбиком из-под сильных успокоительных таблеток. И вызвал скорую. В который раз он спас меня? Я сбилась со счета. Мне промыли желудок, немного прокапали, и вот я, все еще живая, неудачливая самоубийца, валяюсь на кровати в больничной рубашке, промокшей от слез. И эта добрая женщина с теплыми ласковыми глазами говорит, что готова помочь мне. Я не спрашиваю, как и зачем. Я просто верю ей. Знаю, что у нее получится, что теперь все действительно начнет налаживаться. Я побывала в самом пекле ада, встретившись с настоящим демоном, который украл мою душу, поработил ее. И теперь я должна бороться, чтобы вернуть все, что Джейсон Доминник забрал у меня.

Джейн настаивает на интенсивной терапии, которая требует госпитализации на десять дней, но я не могу бросить подругу, которая рассчитывает на меня, и Джейн Кларк идет на встречу. Мы договариваемся о трех часах консультаций в день в клинике, где она принимает и наблюдает пациентов. Такой вариант мне подходит. Я должна докупить оставшиеся вещи из списка необходимого к отъезду в Гарвард и помочь закончить подготовку к свадьбе Марины и Билли. Она ничего не знает о моем помутнении рассудка, во время которого я выпила гору успокоительных таблеток, и беру с Майкла слово ничего не говорить ей. Мик больше не злится на меня. Точнее, злится, но по другой причине. Из-за моей дурости, которая чуть не стоила мне жизни. Все время держится рядом. Даже отпуск взял. Вернулись его родители, и он несколько раз пытался затащить меня на семейный ужин. Конечно, я отказывалась. Я не знаю, что будет завтра. Какая из меня невеста? Майкл убеждал, что поход к родителям меня ни к чему не обязывает, но я слишком хорошо помнила последний «теплый» прием его матери. Сейчас меня больше всего заботили беседы с Джейн. За четыре недели ей удалось невозможное. Я снова начала улыбаться и верить в себя, уважать и чувствовать достойной этого общества, своих друзей и родителей. Не скажу, что было просто, что я не срывалась в истерики, прочитав очередное послание Джейсона, которые Джейн категорически запрещала читать. Когда доктор разложила мне по полочкам всю ситуацию так, как видела она, я поняла, насколько ошибочны были мои попытки справиться и пережить все самой. Рано или поздно, я бы все равно оказалась на кушетке в ее, или другом кабинете, или в гробу… Шаг за шагом, Джейн Кларк объясняла поведенческую модель Джейсона и желаемый эффект от того, что он делал. Я приходила то в ужас, то в трепет, то в негодование. Ласковым и теплым рукам Джейн удалось вырвать корни ядовитого плюща, которым Джейсон обвивал меня долгое время. Она просто держала меня за руку, и я чувствовала, как боль и страх уходят, освобождая мои плечи. Как ей это удавалось? Может быть, она добрая фея, посланная мне за все испытания, которые я прошла. Когда спустя две недели после начала терапии Джейн посоветовала мне вернуться к родителям, чтобы не быть одной, провести вместе оставшееся время, я с радостью сделала это. Глупо, конечно, таскаться туда-сюда с вещами, но теперь я сама хотела быть ближе к маме с папой и любимой сестрой. Я теперь ощущала в себе силы быть рядом, не чувствуя себя недостойной, грязной… И эти недели были чудесными. Никогда ещё я не была так близка с родными мне людьми. Мне хотелось плакать от мысли, что скоро нам придется расстаться. До отъезда в Гарвард оставалась неделя. Двадцать три дня терапии остались позади. Нет, я не была полностью здорова от своей болезненной привязанности к Джейсону Доминнику, но теперь я точно знала, что смогу с этим жить. Смогу смириться, оставив его в прошлом, построить новые отношения. Джейн советовала не спешить и считала Майкла отличной кандидатурой. На три или четыре занятия мы приходили вместе. Джейн просто хотела, чтобы Мик понял, как нужно вести себя со мной, объяснила странности в моем поведении и обосновала тот неприятный момент возле дверей в квартиру, когда я чуть не отдалась Роберту Стюарту. Джейн ежедневно пыталась сломать построенный Джейсоном механизм цепочки реакций «страх — возбуждение» в моем сознании. Учила меня реагировать на страх правильно, а не так, как запрограммировал меня Доминник. Учила защищать себя в случае опасности, а не впадать в состоянии потери тонической мобильности, при которой тело становится неподвижным и ригидным, а включать инстинкт «борьбы», но в разумных пределах. Если на тебя нападает парень с ружьем или битой и вокруг никого, то в этом случае инстинкт «борьбы» может стоить жизни. Мы рассматривали огромное количество ситуаций и возможных выходов из них с наименьшими потерями. С помощью тестов и различных методик мы уверенно шли к хорошему результату. Она не лечила меня от любви к Джейсону. Нет. Любовь проходила сама, когда я понимала ее чисто психологическую составляющую. Все, что происходило со мной, было результатом больного эксперимента Джейсона. И я была такая не одна. Джейн не называла имена и не раскрывала подробностей заболеваний других его жертв, просто сказала, что подобные случаи были. И я поверила ей. Когда от Джейсона перестали приходить письма, я вздохнула с облегчением. Хотя еще неделю назад впала бы в уныние и депрессию.